Том 24. Статьи, речи, приветствия 1907-1928 - Страница 116

116

Мы отвечаем ускоренной подпиской на заём индустриализации. Этот заём, не говоря о его мощном экономическом значении, указывает на политический рост рабочих и крестьян. Этот ответ разбойникам — прекрасный и умный ответ действительных хозяев страны. Он убедительно и неоспоримо говорит о том, что жив и велик дух Владимира Ленина и что рабоче-крестьянская масса всё более глубоко осваивает этот дух.

О Елене Новиковой

Хорош милой простотой своей рассказ Елены Новиковой о том, как Октябрь омолодил её и заставил писать о горестной бабьей жизни. Не плохи и пять книжек, изданных Госиздатом. Но лучше всего, что сделано ею, — сама она, шестидесятилетняя женщина, «омоложенная» Октябрьской революцией.

Алёнушка Новикова, до [19]17 года, пятьдесят восемь лет жила «обыкновенной», мучительно тяжёлой, убивающей душу жизнью русской крестьянки, русской работницы. Миллионы женщин, таких, как она, оплодотворив землю трудом своим и детями своими, ложились в могилы, оставляя на память о себе только тоскливые песни о своей злой доле, о загубленной жизни без любви, без радости.

Но вот живительная сила революции коснулась усталого сердца Новиковой, и это сердце, не испытавшее в жизни своей ничего хорошего, вдруг вспыхнуло огнём желания писать людям о том хорошем, что оно, наконец, почувствовало.

Когда старая графиня Клейнмихель пишет свои воспоминания о том, как её обижали большевики, — графиней руководит желание посчитаться с врагами. Ей, графине, легко писать, она человек образованный, вооружённый множеством отличных слов.

Алёнушка Новикова — малограмотна, и ей работать пером труднее, чем топором. Она пишет не для того, чтобы посчитаться с прошлым, а для того, чтобы рассказать, как хорошо настоящее.

Тот факт, что она, в преклонных годах, почувствовала великий смысл трудовой жизни и загорелась желанием, — говорит о том, что наша русская жизнь взволнована до глубины, что забитые тяжёлым прошлым люди оживают и готовы внести остаток сил своих в общую работу по созданию нового, свободного государства.

Сотни тысяч женщин, 10 лет тому назад умиравших с голода, женщин, которые за эти 10 лет потеряли мужей, братьев, детей на фронтах гражданской войны против паразитов, — сотни тысяч этих женщин теперь участвуют в великой работе строения новой жизни. Нигде, кроме Союза Советов, нет ничего подобного тому, что творится у нас, нигде ещё женщина трудовых классов не играет такой активной роли в жизни, как у нас.

И не только сама русская женщина быстро выходит на широкую дорогу свободного труда, не только она постепенно начинает чувствовать себя хозяйкой государства, — она ведёт за собой и женщин всех национальных меньшинств: татарок, калмычек, мордовок и других, чья жизнь была ещё больше мучительно тяжёлой, чем жизнь русских рабочих женщин.

К тому, как живёт и что делает теперь русская работница, присматриваются, прислушиваются рабочие женщины всего мира.

И не так уже далёк от нас день, когда иноземные работницы последуют примеру русских товарок.

Это обязывает наших женщин крепко учиться для того, чтобы уметь учить борьбе и работе тех, кто потребует их уроков, тех, которые отстали от них на пути к свободе. Наши женщины должны твёрдо помнить, что их веками держали в рабстве люди, которые только потому были сильнее рабочего народа, что они были намного грамотнее его.

Нет оружия более сильного, чем знание.

Мой привет милой Елене Новиковой.

О наших достижениях

Необходимость издавать журнал «Наши достижения» внушается следующими соображениями.

Пишущему эти строки всё чаще за последние два-три года приходится слышать от массовых работников, рассеянных по необъятному пространству Союза Советов, заявления, общий смысл которых сводится к такой фразе: «Работаем впустую, суеты много, а дела — не видать».

На мой взгляд — заявления такого тона являются результатам убого ограниченного знания действительности, результатом недостаточно широкой и потому неверной оценки всего потока творческой работы, совершённой и совершаемой в Союзе Советов теми же самыми работниками, которые жалуются, что «дела не видать».

Лишь в редких случаях эти жалобы можно понять как выражение усталости, в большинстве же они выражают несоответствие между тем огромным, чего активный человек хочет, и тем, сравнительно немногим, что уже осуществлено. Далеко не всеми понято, что «немногое», осуществлённое в краткий срок шести лет, кажется «немногим» лишь по сравнению с той грандиозной задачей, которая поставлена к разрешению рабоче-крестьянской властью, но по существу своему, как первые шаги к великой цели, это «немногое» — солиднейший фундамент нового государства, заложен он глубоко, и трудно представить силу, которая могла бы взорвать его. Эта совершенно удивительная, хотя и «черновая» работа не должна бы вызыватъ пониженных настроений, однако такие настроения существуют и, мне кажется, растут.

Совершенно ясно, что росту их способствует целый ряд глубоко важных причин, затрудняющих большую успешность творческой работы, — например, подленькая вражда международной буржуазии к народу, который не хочет работать на неё; способствуют росту унылых настроений и те «бытовые» условия, в которых живёт и работает активный советский человек, весь тот мелкий житейский хлам и сор, та пыль, которые неизбежны при разрушении привычной и любезной многим старинки, та засорённость социальной почвы, которую веками создавал мещанин мира сего.

Эта масса древней пыли, поднимаясь над жизнью серой тучей, мешает многим строителям нового государства ясно видеть их мужественную и даже героическую работу. Затем, есть немало людей, которых я назвал бы профессиональными зрителями, — они воспринимают жизнь только глазами, для них она только зрелище, а не творчество; к людям такого типа я отношу литераторов — «бытовиков», которые более или менее любовно и усердно изображают, как непобедим старенький быт и как его болото засасывает человека. Для них бытовая пыль является как бы космической, и они сквозь её пелену не видят нового человека, не замечают его работы. Есть также люди, которые очень желали бы повеселиться на празднике, не принимая участия в тяжёлой работе будничных дней. Эти люди, среди которых немало мещан, временно загримированных под «коммунистов», — эти люди, тоже усердно подчёркивая неустройство и непорядок бурно текущей жизни, засоряют светлый трудовой день хламом критических словечек, тревожными воплями, паническим шёпотом. Всё это ещё более сгущает тучу дрянненькой житейской пыли, ослепляя строителей нового.

116