Том 24. Статьи, речи, приветствия 1907-1928 - Страница 120

120

Товарищи, меня сегодня назвали счастливым человеком. Это правильно, перед вами действительно счастливый человек — человек, в жизни которого осуществились лучшие его мечтания, лучшие его надежды. Смутные мечтания, может быть, неясные надежды, может быть, но это именно те надежды, те мечтания, которыми я жил.

Если бы я был критиком и писал книгу о Максиме Горьком, я бы сказал в ней, что та сила, которая сделала Горького тем, что он есть, каким он стоит перед вами, тем [писателем], которого вы так преувеличенно чтите, которого так любите, [заключается в том, товарищи], что он первый в русской литературе и, может быть, первый в жизни вот так, лично, понял величайшее значение труда, — труда, образующего всё ценнейшее, всё прекрасное, всё великое в этом мире.

Здесь было сказано также, что природа наделила меня каким-то особенным свойством. Я не думаю этого. Я думаю, что я родился таким же точно, как каждый из вас. Я полагаю, что это так. Я думаю, что той природы, в которой очень много красоты, природы, которой мы восхищаемся, которую изображаем словами, красками, в музыке, в культуре, — этой природы в моих мечтах нет. Эта природа мучает нас то зноем, то холодом, то голодом, то наводнениями, то землетрясениями, то болезнями. Вы подумайте, сколько в этой природе врагов наших, всевозможных её стихийных сил! Если вы вдумаетесь в это, вы согласитесь со мной. Ведь хлеб, который сеет крестьянин, он сплошь порастает паразитами, вроде красивых васильков, которые пьют соки, должные питать ячменное зерно.

Я, товарищи, как и вы все, конечно, восхищаюсь этой природой, но для меня роднее этой природы та природа, которую я чту и уважаю и, скажу даже ныне отвергнутым словом, — свято чту и уважаю. Это та природа, которая создана руками человека. Это та вторая природа, которую мы, люди, творим на земле против первой природы.

Товарищи, я каким-то образом понял это очень рано и не из книг. В своё время, лет так до 23–24 или 25, я жил такой же трудовой жизнью, как все рабочие люди моей эпохи, моего поколения. Мне приходилось испытывать то же самое, что и вам, бороться с теми же самыми паразитами в природе, с тем же голодом и холодом, и тогда же мне казалось, что в социальной области тоже существуют паразиты, как и в других областях.

Это было мною понято раньше, чем я познакомился с учением Маркса. Это вообще понимается человеком раньше, чем он прочтёт Маркса и другие подобные книги. Он понимает это интуитивно. Так понял интуитивно это и я.

Товарищи, то, что делает человек, значительнее всего того, что делает природа, которой мы обязаны только тем, что она производит нас на свет, — да, она нас производит, а всё остальное от нас. Всё, что мы делаем для нашего удобства, все материальные ценности, которые помогают нам жить, все машины, которые облегчают труд рабочего, — всё это делается руками человека.

Это — труд человека, это наше создание, это мы — творцы второй природы.

И вот мы, творцы второй природы, теперь, когда рабочий класс в Союзе Советских Социалистических Республик взял власть в свои руки, когда он взял в свои руки орудия производства, стали полными хозяевами страны.

Теперь рабочий класс, умевший побеждать столь многое, вне всякого сомнения, бесспорно сумеет устроить ту идеальную, справедливую, красивую жизнь, которую он давным-давно заслужил, на которую он имеет лраво. Он это заслужил ценой гибели старшего поколения.

Вот, товарищи, те думы, то настроение, та сила, которые держали меня на ногах. Держали, держат и будут держать до конца моих дней.

Я говорю, товарищи, что вовсе не важен тот факт, что Алексей Пешков стал вследствие каких-то особенных причин Максимом Горьким. Это не важно. Важна, товарищи, одна воля человека, направленная к цели.

Важно желание быть тем, чем хочет стать человек, свободно делать то, что хочет он. Как раз эти условия нам даны.

Я настойчиво повторяю ещё раз, что не родился с какими-то особенными задатками. Я говорю искренне и говорю это не первый раз. В среде вашей, в лице вас есть много людей с гораздо более тяжёлым прошлым, чем моё. В среде тех людей, которые строят сейчас новую культурную жизнь в Союзе Советских Республик, таких людей очень много, их уже тысячи, их уже десятки и сотни тысяч. Это старая гвардия большевиков, которая подняла этот величайший бунт, который когда-либо знал мир. Эти люди не хуже меня, они не родились, по-моему мнению, с какими-то особенными способностями, данными им от природы, но они приобрели их в работе.

Товарищи, очень важно усвоить эту мысль. Человек может сделать для себя всё, что он захочет, если он действительно только захочет, если вся воля его направлена к этой цели. Тогда он сможет, он сделает, он победит.

У вас, товарищи, совершенно другие условия, чем те, в которых жили люди моего поколения. Вами взяты основные силы, вы разорвали тяжёлые цепи политического и экономического рабства. Вы уже свободные люди. Вам легко сейчас, товарищи, — и на вас лежит прямая обязанность, которая в то же время является вашим правом, — продолжать делать то, что вы делаете. Продолжайте делать это дружно, смело, не разбрасывайтесь, подальше от старинки, этого маленького, такого злого, тяготеющего к душевному благополучию.

Прошло, товарищи, то время, когда единицы могли быть противопоставлены массам. Прошло это и на Западе, и если это держится ещё на Западе, то, в сущности, оно идёт под уклон.

Рушится старый мир, и рушится он всюду, во всех областях. У западной буржуазии осталась в руках только рабочая сила, которую она может эксплуатировать. Но вы прекрасно знаете, что пролетариат Запада ведь это не тот пролетариат, что вы, но тем не менее он прислушивается к тому, что вы делаете, и то, что вы делаете, он будет, он должен, он обязан делать так, как это диктует ему история, а история — это такая сила, против которой не попрёшь.

120