Том 24. Статьи, речи, приветствия 1907-1928 - Страница 111

111

Этого удовлетворения, этой радости о том, что «нашего полку прибыло», я не замечаю в отношении ославленных писателей к «начинающим». Мне кажется, что — как всякий труд в Союзе Советов — литература должна быть тоже трудом коллективным, дружеским, трудом, для успешности которого необходима взаимная, товарищеская поддержка трудящихся.

Почтенные «собратья по перу», на мой взгляд, слишком быстро упиваются славой и слишком густо подчёркивают величие своих «я». К сведению «начинающих» должен сказать, что слава — жидкость мутного цвета, кисловатого вкуса и что в большом количестве она действует на слабые головы плохо, вызывая у принимающих её тяжёлое опьянение, подобное «пивному». Принимать эту микстуру следует осторожно, не более одной чайной ложки в год; усиленные дозы вызывают ожирение сердца, опухоли чванства, заносчивости, самомнения, нетерпимости и вообще всякие болезненные уродства.

«Без драки не проживёшь», — говорил В.И. Ленин. Он всегда говорил то, «что надо», — прекрасная привычка была у него!

«Мы не отрицаем наследства», — сказал он лет тридцать пять тому назад и всею жизнью своей, всею своей работой доказал, что действительно не отрицает ничего ценного в буржуазной культуре. Мне кажется, что самым ценным в ней он считал технику, «мастерство» во всех областях труда и в области литературы тоже.

Да, «без драки не проживёшь». Поэтому разногласия, существующие между литературными группами, вполне естественны. Они были бы гораздо более поучительны и полезны, если б «признанные таланты» и литературные пастыри не заостряли их своими самолюбиями, своим чванством и не вносили в них тот страшок потерять свои позиции, о котором я говорил выше. Известно, что «тон делает музыку». Представители отдельных литературных групп ведут прения между собою в тоне, не достойном товарищей, людей, которые делают единое, коллективное дело. Если бы литературные споры велись в тоне, более строгом идеологически, более серьёзно и спокойно, менее форсисто и без грубых личных выпадов, — провинциальные литературные кружки не писали бы таких вот справедливых заявлений:

...

«Одним из препятствий к нашей учёбе является резкая борьба литературных групп и направлений. Очень трудно писать да ещё учиться писать в непрерывных драках и подсиживаниях.»

Таких жалоб я знаю много, и все они определённо говорят, что благодаря тону спора смысл его молодёжи не ясен, а вот взаимное «подсиживание» молодёжь отлично чувствует. И это — естественно, потому что личное начало в спорах звучит слишком ясно и настолько противно, что один рабкор пишет прямо: «… честной пролетарской душе хорошо слышен в этом шуме базар, торговлишка».

Если мы действительно хотим создать новые, более «человечные» взаимоотношения среди людей, мы, очевидно, должны начать создание «новой культуры» в своей среде. Новая культура начинается с уважения к трудовому человеку, с уважения к труду.

Не всякая ошибка и обмолвка уже ересь. Но вот, цитированные Бухариным, стихи Маяковского:

И когда мне говорят, что труд ещё и ещё,
Будто хрен натирают на заржавленной тёрке,
Я ласково спрашиваю, взяв за плечо:
«А вы прикупаете к пятёрке?»

Вот это действительно злейшая ересь, потому что это — мещанский анархизм. А когда Безыменский мечет деревянные молнии в человека и говорит ему:

Ты, братец, грома не достоин
И не достоин кулака…
— это, на мой взгляд, хулиганство.

[Обращение к немецким писателям]

Всех собратьев по перу, которые поздравили меня с 35 годами литературной работы, я прошу принять моё сердечное, искреннее спасибо. Я должен признать, что совершенно неожиданный и чрезвычайно лестный интерес к моей персоне крайне поразил меня, и я чувствую потребность сказать по этому поводу несколько слов. Мне известно, что популярность Горького вне пределов России объясняется его жизнью, сложившейся не совсем обычно. Если бы в Европе были более близко знакомы с русским народом, то знали бы, что «история Горького» — не единичный случай и не представляет собою особого исключения. Из низов русского народа весьма часто выходили способные, талантливые и даже гениальные люди, точно так же, как и в Западной Европе из трудящихся классов выходили такие люди, как Фарадей и другие. Но, само собой разумеется, путь снизу вверх был в России гораздо уже и круче, а потому и тяжелее.

Ныне этот путь стал более широк и более лёгок. Сотни русской молодёжи быстро продвигаются к создающейся новой культуре, и я нисколько не преувеличиваю, утверждая, что «история Горького» представляет собою теперь повседневное явление. Каждый год наука, искусство и техника получают из деревни и с фабрики дюжины свежих, молодых сил. Эти молодые силы содействуют укреплению власти рабочих и крестьян. Подкреплённая их помощью, власть может облегчить молодёжи путь к свободному труду и творчеству.

Этот процесс возрождения народа настолько очевиден, что его может оспаривать только тот, кто ослеплён ненавистью к трудящимся массам, а ненависть эта, как бы она ни рядилась в философские и эстетические одежды, остаётся чисто животной, классовой ненавистью.

Вот что я хотел бы сказать тем из моих собратьев вне России, которые вместе со мною способны радоваться возрождению русского народа.

Ещё раз благодарю всех вас самым сердечным, искренним образом за проявляемый вами интерес к моей личности, — к личности человека, который всем лучшим, что ему дала жизнь, обязан своему народу.

111